Аудиокниги в Исполнении "Водяной Александр": Очарование Слов и Искусства Голоса, страница 5

Сложный роман малоизвестного советского писателя Олега Борисовича Меркулова рассказывает об участии пехотинца Андрея Новгородцева в освобождении Украины от немецко-фашистских захватчиков во время Великой Отечественной войны. События романа происходят в августе 1943 года — июле 1944 года и отличаются подробным описанием мельчайших деталей прошедшей войны. Несмотря на то, что роман насыщен, в основном, военными эпизодами, написан он все-таки о любви. Третья часть романа, «Одиночный боец», по сути является одним из первых произведений многочисленной современной литературы про военных «попаданцев».

Они высадились на острове, после чего буксир возвратился на авианосец «Юпитер». Рота соорудила бункер, расставила секретное оборудование. Только не все шло гладко — стали заболевать солдаты. Что-то неблагоприятно было с радиационным фоном. Они перестали пить местную воду, есть фрукты, но болезни продолжались, и причиной был цезий-137, который появлялся в койках солдат. И разносил его диверсант с «Юпитера». По приказу командования нашу роту сняли с авианосца “Юпитер” и переправили на побережье в мае 195… года. Все было обставлено с величайшей секретностью. Буксир отшвартовался ночью и причалил к берегу тоже ночью. Куда и зачем мы ехали, было неизвестно. Только впоследствии мы узнали, что по соответствующему соглашению нас “приглашали” в эту страну выполнить на ее территории кое-какие работы. Теперь это уже не секрет. О нем знает весь мир. Мы готовили площадки для установки управляемых ракет среднего радиуса действия. Против кого нацеливались эти ракеты — тоже хорошо известно. Так вот, наша рота поздно ночью высадилась на побережье и, пройдя формированным маршем около двух миль в глубь территории, расположилась в небольшой долине, среди поросших лесом пологих гор…

Записки великого артиста, известного писателя, народного артиста СССР Евгения Яковлевича Весника. Правильно ударение в моей фамилии делать на втором слоге – Весник! Отец у меня был белорус, а мать – обрусевшая чешка. А «весник» в переводе с белорусского – «сморчок» или «строчок» (в пинской местности). В школе меня девчонки дразнили – «Женька-сморчок»… В 1937 году, когда мне было четырнадцать, арестовали моих родителей, и я остался один-одинешенек. Как можно было репрессировать моего отца, армейского комиссара I ранга, почти маршала в двадцать шесть лет, честнейшего и порядочного человека, фанатика «построения социализма»?! Или мать, которая из оперной певицы переквалифицировалась в зоотехника, чтобы вместе с отцом, начальником «Криворожстроя», строить завод «Криворожсталь»! Удивительные люди были! Когда всей семьей мы входили в театр (у отца – два ордена Красного Знамени, орден Ленина, у матери – Трудового Красного Знамени), зрительный зал вставал! Я тогда чуть не умирал от гордости, что у меня такие родители. Но их арестовали, а я стал сыном «врагов народа». В 48-м я окончил Щепкинское училище, и меня, круглого пятерочника, фронтовика, не взяли в Малый театр по анкете. Только после разоблачения культа личности и реабилитации родителей мне позвонил Царев: «Возвращайтесь!» Как я был потрясен, узнав, что после революции у нас не было ни одного руководителя с высшим образованием! Большинство из них не знали правильного русского языка. А ведь социологами доказано: человек, неправильно говорящий на родном языке, не может логически мыслить. Это все равно, что, не имея слуха, не зная нот, попытаться создать гениальное музыкальное произведение…

 Он влюбился в неё без ума и ни от кого не скрывал своих чувств. Но женщине, годящейся ему в матери, замужней, совсем неловко было переносить проявления его страсти. Она видела в нём сына, которого у неё никогда не было. Но так ли всё просто? Ведь в разлуке она страдала, что было отмечено окружающими. Пришла весна, и дама сдалась, но с условием, что грех смыт будет их кровью.

В болотах экваториальной Африки до наших дней сохранился ранее неизвестный науке вид древних ящеров. Экспедиция профессора Турского поймала детеныша динозавра. Солнце уже склонялось к западу. Пора было возвращаться. Остатки кинокамеры, осколки стекла, окурок и гильзу мы упаковали в бумагу, и Квали спрятал их в рюкзак, где лежали образцы горных пород. На пути в лагерь я уже мысленно нарисовал картину преступления. Двое белых и двое негров отправляются в джунгли. Они достигают заповедного плато. Один снимает на киноплёнку диких животных, другой охраняет его в опасных маршрутах. Лагерь они устраивают на живописной поляне над ущельем. Все четверо уходят в далёкий маршрут к озеру. Белый носорог, потревоженный тиранозавром, атакует маленький отряд. Оба негра падают его жертвами. Носорог смертельно ранен охотником, но приблизиться к нему охотник и кинооператор не успевают. Над издыхающим носорогом вырастает чудовищная громада тиранозавра. Жужжит кинокамера. Оператор успевает отснять несколько кадров. Но охотник не решается стрелять. Он не уверен, что сможет остановить гигантского хищника. Пока тиранозавр терзает убитого носорога, оператор и охотник отступают с поля сражения. Они возвращаются в свой лагерь над ущельем. Но их уже только двое. Они стали обладателями сенсации, которая может принести славу и деньги. Но, собственно, хозяином положения является кинооператор. Он успел сфотографировать чудовище. Утром возникает спор, который разрешается выстрелом из ружья восьмого калибра. Оператор падает мёртвым. Охотник вырывает кассету с плёнкой из аппарата. Кинокамера летит в ущелье. Теперь он один — обладатель сенсации. Он закапывает тело невдалеке от лагеря и пускается в обратный путь. Через несколько недель, проявив киноплёнку, он отсылает фотографию своему патрону — мистеру Лесли Бейзу…

Мегрэ расследует покушение на убийство бродяги, живущего под мостом. Он узнаёт о прошлой жизни этого бедолаги и выходит на след преступника, покушавшегося на его жизнь. Однако, пострадавший придерживается библейской заповеди о всепрощении…

Глава семейства, нотариус Мотт, обнаруживает пропажу предметов из своей коллекции. К поискам воришки, хозяин дома подключает комиссара Мегрэ…

После отпуска, проведённого летом, у всех остаются приятные воспоминания. Есть, что рассказать друзьям и в подтверждении, выставить кучу фотографий…

Имя Орасио Кироги широко известно в Латинской Америке. На каждой странице его «Сказок сельвы» раскрывается удивительный мир, полный экзотических животных и редких растений. Подобно Андерсену, братьям Гримм, Шарлю Перро и другим знаменитым сказочникам, Кирога стремится в своих сказках научить читателей добру, привить им любовь к справедливости. Орасио Кирогу (1878–1937) называют родоначальником латиноамериканской литературы. Не случайно некоторые писатели называли Кирогу «Киплингом сельвы Мисьонес»: он, подобно Киплингу, помогает нам так живо представить себе своих персонажей — животных, что мы почти верим, что где-то уже видели их наяву и, если встретим, узнаем без труда. «Сказками сельвы» названа только одна небольшая книжка, которую он написал для своих детей, не сознавая, быть может, что пишет ее для детей всего мира. «Сказки сельвы» не просто развлекают ребёнка. Они дают подлинные знания о природе. И дело не только в том, что из сказок ребёнок узнает о новых животных и их повадках. Ему открывается сложность природного мира, драматизм отношений природы и человека. Сказки, вошедшие в эту книгу, обладают важным свойством: в них нет ничего, что оказалось бы не доступно для восприятия ребёнка пяти-семи лет. И в них очень много того, что будит детское воображение. Автор новелл и романов о темных, роковых силах природы и человеческой психики, проникнутых сумрачной фантастикой в духе Эдгара По. Известны также его рассказы о природе и животных сельвы, ставшие популярными у детей нескольких поколений; в них обнаруживают близкие черты с Книгой джунглей Киплинга. Содержание: Кирога — Явление богов Кирога — Чудесный странник Кирога — Тук-тук-тук, открой дверь Кирога — Злая мачеха

В годы социализма были очень популярны так называемые «диафильмы» — рулонные пленки со слайдами, на которых были отсняты иллюстрации к художественным произведениям с короткими субтитрами, т.е. своеобразные «слайд-комиксы», предназначенные для семейного просмотра с помощью проектора. А. и Б. Стругацкие были авторами одного диафильма. Он называется «Девятая планета Тайи» и датирован 1964 г., но его содержание не соответствует строго ни одному из произведений АБС. Сюжет диафильма напоминает рассказ «Частные предположения» и, местами, «Обитаемый остров».

Папуасы рассказывают, что в бухте обитает чудовище, которое невозможно ни застрелить, ни поймать в сети, которое питается огромными акулами… «Он все, и он ничего. Сейчас он есть, а сейчас его нету.» … Нет, месье, это был не плезиозавр. И вообще, не из породы тех гигантских ящеров, о которых теперь говорят, будто они сохранились в болотах Центральной Африки. Совершенно особое животное… Если вам действительно интересно, я расскажу, как мы с ним встретились. Ваш самолет опаздывает на час, мой — на целых полтора. Только что объявляли по радио. По-моему, лучше посидеть здесь, в ресторане, чем жариться на солнцепеке. А мне особенно хочется с вами посоветоваться, после того как я узнал, что месье — биолог по профессии… Нет, нет, это был и не моллюск… Итак, месье, ваше здоровье, и я начинаю свое повествование. Впрочем, простите… Что это за орден у месье в петлице? Орден Великой Отечественной войны? Значит, месье — участник войны. Тогда, если позволите, еще рюмку за ваш орден и за наших доблестных союзников… Что вы говорите?.. Ах, медаль! Действительно, я участник Сопротивления и получил медаль, когда был в маки… Благодарю вас, благодарю…

О чём ты думаешь, когда падают листья?.. Отчего… отчего так кружится голова? Я ещё мал, я ещё очень мал… отчего так кружится голова? Меня оплетают, оплетают цветастые ленты круговорота, и в его пространстве, в этом призрачном коконе, обнимающем чувства и плоть, прямо напротив меня, близко-близко… кажется, близко-близко её – но ведь я ещё очень мал – её разинутый рот. Он смеётся, и я словно наг перед этой разорванной смехом мякотью губ и словно льну, льну к этой раздвоенной мякоти губ. И в это наше пространство – моих глаз, её рта – обильно льётся лазурь… и обдаёт, обдаёт мою наготу нежностью и напитывает, напитывает нежностью нежность во мне, какую-то новую, непонятную нежность во мне… Содержание 01. Девушка за окном 02. Тане 03. Женечка 04. Цветы на перроне 05. Лёгкий рассказ 06. Кожа тронула кожу 07. Приглашаю тебя на… 08. Послесловие (аннотации)