Добро пожаловать в увлекательный мир аудиокниг, озвученных талантливым исполнителем "Жиглинская Жанна". Наши произведения – это не просто слова, а настоящие истории, оживаемые уникальным голосом. Исполнитель не просто рассказывает истории, он делает их живыми, наполняет каждый персонаж и каждую сцену эмоциями и драмой.
Слушая аудиокниги в исполнении этого артиста, вы погружаетесь в мир фантазии и воображения. Исполнитель придает произведениям не только звук, но и душу, заставляя слушателя пережить каждую секунду приключения вместе с героями. С его участием каждая история становится неповторимой и захватывающей.
Проведите вечер в уюте, наслаждаясь аудиокнигами в исполнении этого талантливого артиста. Позвольте его голосу унести вас в мир удивительных историй, где каждый звук и интонация создают атмосферу, в которой невозможно устоять.
Выбирайте удовольствие от прослушивания – выбирайте аудиокниги в исполнении настоящего мастера. Погрузитесь в мир слов и звуков, созданный именно для вас – с Audiobukva.ru.
87
Предание о старом поместье одна из самых лиричных повестей Сельмы Лагерлeф. Насыщенное пространство притчи, смешение миражей и действительности, капризы Хроноса превращают это произведение в увлекательное чтение.
87
Это сказка Братьев Гримм о великой силе музыки. О простодушном музыканте и хитром еврее.
«Жил однажды на белом свете богач, и у того богача был слуга, который служил ревностно и честно, вставал каждое утро раньше всех и позже всех ложился вечером, и где была тяжелая работа, другим не по силам, там он всегда первый за нее принимался. При этом он ни на что не жаловался, был всегда доволен и всегда весел....»
86
Роман «Возница» был основан на легенде, в которой утверждается, что последний умерший в новогодний вечер должен управлять каретой Смерти весь последующий год.
84
Венчание Юнаса и Фриды назначено на четыре часа, и гости уже прибывают в домик на краю станционного поселка, где готовится торжество. Подкатили повозки с хутора, где у Фриды остались дальние родственники, у Юнаса-то нет родни. И из поселка пришел кое-кто — всего, пожалуй, человек пятнадцать наберется…
84
Классик шведской литературы XX века Пер Фабиан Лагерквист в своих заметках признавался, что `начал писать еще до того, как успел прочитать хотя бы одну книгу, не считая учебников`. За свою долгую литературную жизнь он выступал как поэт, драматург, романист, журналист, с 1940 года являлся членом Шведской Академии, а в 1951 году стал нобелевским лауреатом.
82
Сага о Йесте Берлинге (1891) — первый роман знаменитой детской писательницы о священнике, который становится бродягой и присоединяется к компании бывших военных-авантюристов. Похождения Йесты и его новых друзей и становятся содержанием книги.
80
Во дни земной жизни великого царя Ирода равного ему могуществом не было в целом свете. Так думал он сам. И, быть может, не ошибался. Но был он всего-навсего человек, один из тех, кто населяет землю и чей род прейдет, не оставя следа, не оставя по себе и воспоминания. Но отвлечемся от этих мыслей и расскажем о его судьбе…
80
Этот роман — почти праздник для мизантропов и человеконенавистников, ищущих наиболее острые и беспринципные формы для выражения своей ненависти к миру, своей пресыщенности им. Полным праздником ему мешает быть все же слишком очевидная связь с изящной словесностью и, следовательно, пребывание в определенных рамках. В остальном лучшего и пожелать нельзя. Карлик, от лица которого ведется повествование, в своих описаниях везде пользуется спасительным «я», так что автора книги нельзя заподозрить ни в симпатии, ни в антипатии выдуманному им рассказчику. Этот нехитрый перенос ответственности как будто лишает нарисованные им картины статуса чего-то объективного, хотя читатель, который, увидев в них что-то свое, вознамерится читать книгу до конца, довольно быстро перестанет обращать внимание на незначительную погрешность, вносимую субъективным голосом этого персонажа. Дело не столько в том, что картина, нарисованная карликом, является убедительно реальной, сколько в том, что, начиная с некоторого времени, она становится безличной, существующей отдельно от авторского голоса. Когда неприглядность самой жизни и прямота в ее описании сами по себе становятся почти что избыточными, дополнительные авторские рассуждения на этот счет уже не способны ни усугубить, ни облагородить ее.
