Аудиокниги в Исполнении "Ткаченко Виктор": Очарование Слов и Искусства Голоса, страница 2

Александр Дюма — знаменитый французский писатель, завоевавший любовь читателей историческими приключенческими романами. Литературное наследие Дюма огромно: кроме романов им написаны пьесы, воспоминания, путевые очерки, детские сказки и другие произведения самых различных жанров. Роман «Виконт де Бражелон или десять лет спустя» завершает трилогию о мушкетерах. Десять лет оставил Дюма за границами своего повествования, чтобы снова, теперь уже в последний раз, вернуть читателя к хорошо знакомым героям, сделать его участником удивительных событий. В истории Франции это десятилетие было, если можно так выразиться, временем подготовки сцены для появления главного действующего лица, стремившегося стать и режиссером и первым актером величественного спектакля государственной жизни, — короля Людовика XIV. Читателя вновь ждут захватывающие приключения, хитроумные дворцовые и любовные интриги, звон шпаги горячие сердца старых друзей Атоса, Портоса, Арамиса и д”Артаньяна…

Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных. Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом. Русский Север, Волга, Беломорстрой — такова неполная география «Записок» картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгул сталинских репрессий 30-х годов. Вместе с тем писатель воссоздал захватывающую панораму России, народ которой достоин поклонения.

Из трех основных наркорынков (героинового, кокаинового и марихуаново-гашишного) рынок кокаина освещен в научной литературе наиболее подробно. Причина достаточно проста. Если другие наркотики растительного происхождения производят преимущественно в отсталых странах (Мьянма, Афганистан), малодоступных или даже полностью закрытых для современных исследователей, то страны Латинской Америки, откуда берут начало кокаиновые «реки», относятся, при всех оговорках, к обществам с европеизированной культурой. Поскольку кокаиновый наркобизнес наиболее «прозрачен» для исследователей, существуют заслуживающие доверия оценки основных его макропоказателей Документальная повесть Гая Гульотты была опубликована в журнале «Иностранная литература» 1991, № 3 в переводе Варшавер Ольги Александровны. Контрабанду кокаина в США первой освоила в начале 1970-х годов кубинская мафия, осевшая во Флориде. В 1976-1979 гг. колумбийцы, которые раньше ограничивались ролью посредников, вытеснили кубинцев и захватили в свои руки львиную долю (до 80%) американского кокаинового рынка. Началась “эра Медельинского наркокартеля”, которая длилась полтора десятилетия. Экспансия колумбийцев вызвала резкую реакцию правоохранительных органов США, которые сосредоточили свои усилия именно на борьбе с Медельинским картелем. “Крестовый поход” начался в 1984 г. с разгрома нескольких кокаиновых лабораторий в джунглях Колумбии. Медельинцы подняли брошенную им перчатку, развернув настоящий террор против сил правопорядка и политических лидеров. Дополнительным фактором обострения колумбийской “нарковойны” стала начавшаяся в 1988 г. “война картелей” между “старожилами” из Медельина и “новичками” из Кали, на которых охотились с меньшим рвением, благодаря чему им удалось потеснить конкурентов.

Кларова знают больше по его дилогии об ограблении патриаршей ризницы в годы революции — «Чёрный треугольник» и «Станция назначения — Харьков». А есть у него ещё замечательный цикл, объединённый одним персонажем-рассказчиком антикваром Василием Петровичем Беловым. Он рассказывает историю вещей. Точнее, историю людей и событий с этими вещами так или иначе связанных. Первая — «Золотой циркуль». Она же «Перстень Люцифера». Так называлось дело, связянное с масонской реликвией. В нём переплелись политики, мистики, шпионы. Шпионов, как обычно, больше всего. Как и в «Чёрном треугольнике» дело происходит в годы гражданской войны… Конкретного описания нет.

В тот день во всем Лос-Анджелесе, наверное, только он носил короткие, выглядывающие из-под брючин темно-темно-серого, едва ли не черного костюма перламутрово-серые гетры. Добавьте к этому белую рубашку, светло-серый, ныряющий под жилетку, вязаный галстук, и шляпу. Шляпа, правда, ничем не выделялась. Из двух мужчин, которые, вынырнув из пелены дождя, вошли в магазин, покупателем мог быть только один — крупный, с коротко стриженными седыми волосами и неестественно согнутой (словно он не мог до конца распрямить ее) левой рукой. Он медленно обошел машину, открыл и закрыл дверцу, довольно улыбнулся и что-то сказал своему спутнику, небольшого роста, в гетрах, который нахмурился и покачал головой.> Ввиду отсутствия аннотации публикуется цитата из книги

«Я должен сказать вам… Я умудрился, может быть, мне повезло: ни разу в своей многотрудной деятельности — а написал я, наверное, не менее 40 книг — ни разу не упомянул фамилии Сталина. У меня нет даже упоминания о Сталине, ни разу… — И ваши герои не упоминают? — Нет, герои упоминают. Не столько о Сталине, сколько о терроре. У меня последний роман, который называется „Над потаенной строкой“ — он еще не известен, он будет напечатан в девятом номере журнала „Звезда“. Это рассказ о том, как нашелся человек, который… который… нет… (Вениамин Александрович закашлялся)… Анна Моисеевна, дайте мне платок, пожалуйста… Ольбик: Вот салфеточка, пожалуйста… — Нет, платочек… (После паузы). Роман, который только что написан… В этом романе герой пишет „потаенные строки“. Мы хотели покинуть Вениамина Александровича, но он остановил нас мановением руки. Попросил восстановить прерванную мысль. — Вы говорили о последнем вашем романе, который будет напечатан в журнале „Звезда“. — Я был бы плохим писателем, если бы не писал атмосферу, в которой действуют мои герои. А эта атмосфера была тесно связана с расстрелянными коммунистами на Севере. Со страхом. Поэтому я не упоминал имени Сталина, чувствуя, что я питаю ненависть к нему. Я всегда старался вместить героев в такие обстоятельства, в которых читатель понял бы, что ему приходится туго, потому что он живет в России в эту эпоху. Так что я не уходил от жизни. Другое дело, что воспринимал ее поэтически. Я имею в виду, например, роман „Два капитана“. Он был написан в 1937 году. Это был роман, в котором прокламировалась защита справедливости. Безвестный погибший капитан — искомый „предмет“, за кото-рым охотится мой главный герой. Атмосфера окрашена главным образом романтическим призывом: что решено — исполни!, бороться и искать, найти и не сдаваться! Может быть, все это принадлежит литературе для юношества, но роман издается каждый год и так уже 40 лет… И количество тиражей перевалило за сотню...» из последнего интервью с Вениамином Александровичем Кавериным.

Издатель Тони Кейн и литературный агент Гас Веси встревожены, к опекаемому ими известному писателю Амосу Коттлу возвращается жена. Спокойной жизни конец, да ещё и вполне возможно Коттл опять уйдёт в запой. Как помешать её возвращению. Но, всё произошло ещё хуже вечером Коттл умер, его отравили. Кому же он стал мешать? Ведь и Кейн, и Веси очень хорошо на нём зарабатывали. Да и жена возвращаясь рассчитывала на его гонорары

Самородка Меншикова природа наградила талантами полководца и великолепного организатора. В частной жизни он был заботливым главой семьи. Но наряду с этим он обладал беспредельной алчностью и необузданным тщеславием. Судьба непременного участника и исполнителя важнейших начинаний Петра I представлена в книге Н.И.Павленко «Александр Данилович Меншиков».