Жанр "Разное" аудиокниг на Audiobukva.ru, страница 62

Французский писатель и путешественник, Жан-Мари Гюстав Леклезио был удостоен Нобелевской премии по литературе за 2008 год как «исследователь сущности человека за пределами господствующей цивилизации и внутри нее». Несколько лет, проведенных среди индейцев Центральной Америки, повлияли, по собственному признанию Леклезио, на все его творчество и самый способ мышления. В результате появилась книга «Праздник заклятий» — попытка найти в мистике древних цивилизаций Мезоамерики ответы на вечные вопросы бытия и вызовы сегодняшнего дня.

Что стоит за этим знакомым и по-прежнему неведомым словом «Канада», именующим страну, когда-то казавшуюся  далекой сказкой, а теперь занимающую все мое нехитренькое бытие? Многие из иммигрантов прожили в Канаде значительную часть своей  жизни.  Хорошо ли нам здесь? Понимаем ли мы эту страну? Стала ли нам Канада вторым, а подчас единственным домом?   «Неизвестная Канада», о которой я пытался поведать, это то, что прячется за нарядным фасадом. Канада – это дешевый рай для измученных своими странами людей. Несмотря на терпимость на словах Канада не оставляет иммигранту выхода, как только слиться с ней в экстазе, перестав быть самим собой. Возможно весь мир представляет из себе такое непривлекательное место, но, увы, иного глобуса нам не дано.  

Игорь Викторович Долгополов(1917-1991) — талантливый художник-плакатист, одаренный живописец, ученик Александра Дейнеки — внезапно понял, что главное дело его жизни — рассказы о художниках. Его рассказы о мастерах отличаются тем, что он берется говорить о вещах обычных и, казалось бы, общеизвестных, ставя своей целью приобщить к богатству художественной культуры всех народов и времен огромный круг читателей, в том числе и тех, кто мало интересовался искусством или, что много хуже, успел составить себе об искусстве и художниках предвзятые и неверные представления.

Игорь Викторович Долгополов(1917-1991) — талантливый художник-плакатист, одаренный живописец, ученик Александра Дейнеки — внезапно понял, что главное дело его жизни — рассказы о художниках. Его рассказы о мастерах отличаются тем, что он берется говорить о вещах обычных и, казалось бы, общеизвестных, ставя своей целью приобщить к богатству художественной культуры всех народов и времен огромный круг читателей, в том числе и тех, кто мало интересовался искусством или, что много хуже, успел составить себе об искусстве и художниках предвзятые и неверные представления.

Книги Лихачева, ставшие классикой литературоведения ХХ века, всегда были библиографической редкостью. Одной из причин данного обстоятельства является их повышенная востребованность не только в филологической среде. Они нужны историкам, философам, искусствоведам, архитекторам и даже садоводам-дизайнерам. История садово-паркового искусства, по Лихачеву, — это история великих стилей: Древней Руси и западного Средневековья, Ренессанса, Барокко, Рококо, Романтизма. Широкий диахронический разворот осуществляется в книге в аспекте общности стилей. Базовой основой данной общности является архетипическое значение сада как рая на земле. «Сад — попытка создания идеального мира взаимоотношений человека с природой. Поэтому сад представлялся как в христианском мире, так и в мусульманском раем на земле, Эдемом Это микромир в его идеальном выражении». Сад — это живая книга: «Потеря умения „читать“ сады как некие идеологические системы и воспринимать их в свете „эстетического климата“ эпохи их создания находится в связи с тем, что за последние сто лет резко упала способность иконологических восприятий и элементарные знания традиционных символов и эмблем вообще. А именно в садах давала знать себя скрытая символика. Возьмем хотя бы такой пример. Всем известны радиальные построения аллей, знаменитая трехлучевая символика садов Версаля это не просто архитектурный прием, раскрывающий виды в саду и вид на дворец, а определенная иконологическая система, связанная с тем, что Версальский парк был посвящен прославлению „короля-солнца“ — Людовика XIV. Аллеи символизировали собой солнечные лучи, расходящиеся со статуей Аполлона — некой ипостаси не только солнца, но самого „короля-солнца“.

В сборник вошли критические статьи сорока семи литературных критиков о романах, повестях, рассказах, эссе, сказках, пьесах, стихах и научных изысканиях. Предлагаемые статьи очень разные и по стилю, и по глубине анализа, от корифеев до рядовых литературных критиков.

Недалеко от того места, где строилась Вавилонская Башня паслась корова. Ее мало занимало, что башня росла до неба, что потом ее Бог разрушил, и чтобы снова ее не строили строителям навязал разные языки, ну, очевидно, чтобы они не смогли договориться. Но дело в том, что молоко у этой коровы стало необыкновенное. Всякий кто его отведал принимался учить языки. Видимо, я был одним из них. Так вымя вавилонской коровы заставило меня освоить с пол дюжины языков, точное количетсво коих я все время забываю, потому что сбиваюсь со счета. Зачем мне это надо? Космополитизм? Любовь к людям? Хвастовство? Наверное и то, и другое и третье. В наше время, когда существует переводчик Гугл и другие способы легко переводить с практически любого языка на родной и обратно, казалось бы, учить языки – пустая трата времени. Может быть мне нравится таким образом напрягать мой мозг? Увы, четкого ответа я для себя не нашел. С девятнадцати лет мне пришлось постигать иврит, которым я овладел весьма недурно, настолько, что долгое время считал его своим вторым языком. Живя в Иерусалиме я освоил азы арабского, потому что работал и тесно общался с этими веселыми ребятами. Потом мне приспичило обосноваться в Норвегии, и там я выучился с трудом разбирать комунальные счета и даже говорить на базисном уровне. Дальше двадцать лет в Канаде отполировали мой английский. Лет в тридцать пять я завел себе хобби учить языки и нанимал частных учителей по французскому, немецкому, испанскому и китайскому. В бытность свою православным священником я освоил церковно-славянский и стал легко понимать украинский и сербский. Так же я бился над латынью, санскритом и древнегреческим, но они мне практически не дались. Как знать. Я пока не умер, может еще и одолею... Эта книга о моей странной языкастой страсти… Ведь это так замечательно показывать этому миру язык на разных языках!!!

Будь свободен, как сын степей — дикий осел, ибо все блага мира не стоят мудрости, обретаемой в путешествии. В июне 1993 года у меня на руках неожиданно оказалось 350 долларов. Недолго думая, я решил съездить на лето в северный Тибет и в Синцзян — крайнюю северо-западную провинцию Китая. В то время я не имел ни малейшего понятия о ценах в этой стране, и вообще Китай был для меня практически белым пятном. Впоследствии оказалось, что там можно путешествовать с минимальными расходами, и на эту сумму мне удалось за сто дней побывать почти во всех провинциях Китая…