Жанр "История" аудиокниг на Audiobukva.ru, страница 76

Историки литературы очень любят исследовать вопросы о зависимости писателей друг от друга и о влиянии предшествующих на последующих. Мне лично эта литературоведческая традиция представляется малопродуктивной даже и с чисто научной точки зрения. То, что один писатель своим творчеством напоминает другого, очень часто объясняется не влиянием, не воздействием одного на другого, но сродством их душ, а потому и стилей. Стиль и душа неотрывно связаны друг с другом. Установление этих созвучий гораздо важнее, чем установление влияний. О том же, кто из русских писателей Зайцеву наиболее созвучен и за что им любим, он сам рассказал в своих трех монографиях о Жуковском, Тургеневе и Чехове. Написаны все три монографии по-зайцевски. Не извне, а изнутри. С интуитивным проникновением в жизненные судьбы любимых им авторов и с повышенным вниманием к религиозным темам их творчества; по отношению к Чехову это подчеркивание религиозной темы кажется на первый взгляд не вполне оправданным, но при более глубоком проникновении в зайцевское понимание Чехова, оно все же убеждает. Очень важно и ценно в этих монографических работах Зайцева и то, что жизни писателей и развитие их творчества даны на тщательно изученном и прекрасно написанном фоне русской культурной и общественной жизни. Это прежде всего относится к Тургеневу и к Жуковскому. В меньшей степени – к Чехову. Но все же и за ним стоит фон нашего времени. Считая Жуковского истоком русской поэзии, Зайцев не преувеличивает ни его художественного дара, ни числа его бесспорных творческих удач. Он лишь отмечает особенности его поэтического дарования: «легкозвонную певучесть» его голоса, «летучий сквозной строй» его стиха и «спиритуалистическую легкость» его поэзии. Восхваляет он его лишь указанием на то, что в Жуковском впервые раздались те звуки, что создали славу великого Пушкина. Жуковский, – пишет Зайцев, – русский Перуджино, через которого войдет, обгоняя и затемняя его, русский Рафаэль. Тхоржевский в «Истории русской литературы» упрекает Зайцева в том, что он в своей «мастерской книге» о Жуковском стилизует поэта под святого. Упрек этот, мне кажется, неверен уже потому, что Зайцев многократно называет Жуковского романтиком. Романтизм же, не отделимый от той или иной формы религиозности, со святостью никак не соединим. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно попытаться назвать Серафима Саровского романтиком. А кроме того, Зайцев подчеркивает, что Жуковский – «Скорее прожил жизнь около церкви, чем в церкви». «Церкви он несколько боялся, как бы стеснялся, духовенство знал мало… Его религиозность носила всегда очень личный характер»…

Татьяна Грачёва, как специалист по национальной безопасности, раскрывает причинно-следственные связи многих современных событий и даёт грамотную оценку происходящего. Как патриот, горячо любящий Россию и как человек верующий, даёт правильные духовные ориентиры и вдохновляет нас на борьбу за Русь Святую.

Захватывающие приключения князя Никиты Серебряного в годы опричнины Ивана Грозного приводят героя повествования к драматическому выбору между служением Отечеству и службой государю. В романе действуют подлинные исторические лица и вымышленные персонажи, искусно переплетаются сюжетные линии, звучит колоритная речь русского Средневековья — и слушатель, незаметно для себя, погружается в события стародавних времен…

Роман «Огненный Крест» (автор обозначает его — историческая исповедь), написанный на документальной основе, посвящен Октябрьской революции и Гражданской войне. Автор по-новому осмысливает историю зарождения, развития ленинизма и большевизма в России. Предъявляя обвинения большевизму в том, что он убил все демократические движения в России, Юрий Власов называет трагическими последствия, которыми обернулась революция 1917 года для судеб страны.

В книге Валерия Ярхо, охватывающей без малого три века, со времени правления Василия Темного до начала преобразований Петра I, собран богатейший — и в значительной части редкий — материал об иностранцах, которые прибывали на русскую службу. Итальянцы, немцы, голландцы, греки, англичане и шотландцы, шведы, представители других европейских и неевропейских народов ехали в Московию, привлеченные слухами о щедрости здешних правителей. Встречались среди них зодчие, книжники, врачи, актеры, но еще больше было военных и всякого рода искателей приключений, вплоть до самых настоящих пиратов, которые промышляли с каперским свидетельством, выданным Иваном Грозным. Одни, хорошо нажившись на русской земле, отбывали восвояси, другие, наоборот, оседали здесь навсегда, пускали корни и до конца верно служили своей новой родине, а потомки их уже были русскими по культуре, языку и обычаям. 

Историческое повествование о выдающемся военном деятеле России начала XIX века, талантливом ученике великих русских полководцев А.В.Суворова и М.И.Кутузова, герое Отечественной войны 1812 года генерале Алексее Петровиче Ермолове. Автор Олег Михайлов, лауреат премии Министерства обороны СССР, использовал обширный архивный материал.

Необычный подход к русской классической литературе — через кухню — демонстрирует в книге «Из истории русской кулинарной культуры» известный автор-кулинар Похлебкин. Рассказ о любимых блюдах героев Фонвизина, Пушкина, Островского, Чехова позволяет по-новому открыть для себя этих авторов и узнать много интересного о немаловажной стороне жизни наших предков.

О том, что Холокост стал еще и уничтожением культуры, речь заходит нечасто. Миллионы еврейских книг, рукописей и произведений искусства были сожжены или выброшены. Сотни тысяч ценнейших предметов перевезли в особые библиотеки и институты в Германии с целью изучения расы, которую рассчитывали стереть с лица земли.

В завораживающем ритме книга «Книжные контрабандисты» расскажет почти невероятную историю узников гетто в Вильне, «Литовском Иерусалиме», которые спасли тысячи редких книг и рукописей – сначала от нацистов, а затем от Советов, спрятав их на своих телах, закопав в бункерах и переправив контрабандой через границы.

Это рассказ о героизме и сопротивлении, о дружбе и романтике, о непоколебимой преданности и готовности рисковать своей жизнью, о настоящей любви к литературе и искусству. Это рассказ о людях, которые не допустили того, чтобы их культуру растоптали и сожгли. Это хроника опаснейшей операции, которую осуществили поэты, ставшие партизанами, и ученые, ставшие контрабандистами. Это история мужчин и женщин, которые на деле продемонстрировали свою несгибаемую приверженность литературе и искусству и ради этого рисковали жизнью. Это история о противостоянии двум самым кровавым режимам в истории.